Коснулась почвы и снова ушла в трубу. Лакки увидел перепуганные лица вокруг себя, щелчок — и хоппер снова взмыл вверх.

Прыгать на хоппере Лакки был мастак — в юности он даже участвовал в соревнованиях. Умелый хопперист мог вытворять с этим, казалось бы, неуклюжим аппаратом удивительные штуки, даже сальто крутить, и находил место для следующего толчка в ситуациях, казавшихся безвыходными. Разве сравнить скачку по ровным мостовым венерианского города с кроссами по каменистым, осыпающимся склонам Земли?

В четыре прыжка Лакки перебрался через толпу. Выключил мотор и постепенно — амплитуда прыжков аппарата уменьшалась — остановил хоппер. Свою роль он исполнил. Скиммера все равно не достать, но теперь можно попытаться раздобыть какой-нибудь автомобиль. Но на все это требуется время, время…

Бигмен устал и сделал паузу, чтобы отдышаться. Дела раскручивались быстро, и теперь он сидел в трубе, которая по-прежнему вела его куда-то вперед, Свое предложение Моррису он сделал минут двадцать назад, и вот с тех пор и ползет по трубе, плотно прилегающей к его телу и окутывающей его мглой. Бигмен отдышался и снова пополз вперед, отталкиваясь от стенок локтями. Время от времени он останавливался, чтобы посветить фонариком вперед и всякий раз видел одно и то же: беленые, сужающиеся стены. В карман на рукаве, рядом с обшлагом, была засунута наспех нацарапанная схема вентиляции.

Перед тем как Бигмен полузапрыгнул-полувскарабкался во входное отверстие трубы, гнавшей воздух в помещения шлюза, компрессор был отключен.

— Надеюсь, — пробормотал Моррис, пожимая на прощание руку Бигмена, — что это не даст ему повода…

Бигмен усмехнулся и полез в темноту, а остальные ушли заниматься своими делами. Никто из них не стал говорить об очевидном факте — теперь Бигмен оказался уже за барьером, отгораживавшим аварийный сектор купола. И если ручку повернут, то поток воды раздавит воздуховод, как если бы он был картонным.

Бигмен полз вперед и думал: а если вода прорвется, то он сначала услышит ее грохот или его раздавит немедленно? Бигмен надеялся, что ничего заранее не услышит. Ожидать собственной кончины было ему не по душе. Прорвется, так прорвется, но пусть уж побыстрее.

Он почувствовал, что стена закругляется. Сверился со схемой, освещая ее маленьким фонариком. Это уже второй поворот, из тех, что были отмечены на карте, и теперь труба пойдет вверх.

Бигмен вздохнул и полез вперед, вписываясь в изгиб трубы, изрядно портивший ему настроение и оставлявший синяки на теле. А после него еще и вверх…

— Господи-ты-боже-мой, — пыхтел он, выгибаясь всем телом, оттого что теперь приходилось еще и упираться локтями в стенки, чтобы не соскользнуть вниз. Дюйм за дюймом он вползал на пологий скат.

Моррис срисовал схему с карты, которую ему показали по видеофону из Совета общественных работ Афродиты. Бигмен изучил все изгибы вентиляционной магистрали и выяснил смысл условных обозначений на схеме.

Теперь он добрался до силовых подпорок, перегораживавших трубу поперек. И обрадовался — наконец-то можно за что-то уцепиться руками и дать отдых коленям и локтям. Держась за перегородку левой рукой, он снова сверился со схемой, сунул ее обратно в карман на рукаве, достал фонарик и повернул его источником света на себя, другой конец прижав к перемычке.

Энергия скрытого в продолговатом корпусе фонарика микрореактора обыкновенно питала мощный источник холодноватого света, но — при переключении режимов — из другого торца фонарика исходило узкое силовое поле, которое запросто резало все, что оказывалось на его пути. Бигмен нажал кнопку и отрезал перемычку с одного края.

Переменил руки и поднес резак к другому краю перемычки. Одно движение — отрезан и тот. Бигмен изогнулся, отодвинулся в сторону, кусок металла проскользнул мимо него и, грохоча, поехал вниз по трубе. Купол пока еще не прорвало. Бигмен, пыхтя и взмокая, уже почти что и думать об этом позабыл. Он продрался еще через две перемычки, миновал очередной изгиб. Потом скат выровнялся, вот, наконец, и компенсаторы, четко обозначенные на схеме. В общем, он прополз не более двухсот ярдов, но сколько времени это потребовало?

А вода пока так и не хлынула.

Компенсаторы состояли из пластин, приваренных по обе стороны трубы, и предназначались для выравнивания воздушного потока. Это была последняя отметка на схеме. С ними Бигмен расправился моментально. Теперь следовало отмерить ровно девять футов от их дальнего края. Опять пригодился фонарик — в нем было ровно шесть дюймов, так что его следовало приложить к стенке ровно восемнадцать раз.

И это оказалось не таким уме простым делом. Дважды фонарик соскальзывал и приходилось начинать все заново, неуклюже пятясь назад к отметке, сделанной у края бывшей компенсаторной батареи.

На третий раз все обошлось. Бигмен ткнул пальцем в искомую точку. Моррис сказал, что нужное место расположено почти точно над головой; Бигмен включил фонарик и аккуратно переместил палец по стенке вверх. Здесь, кажется.

Он переключил свою палочку-выручалочку в режим резания и аккуратно — насколько это было возможно в полной темноте — обвел кругом отметку, стараясь, чтобы резак находился на расстоянии примерно четверти дюйма от поверхности трубы — поле не должно проникнуть слишком глубоко.

Вниз, на дно трубы, упал вырезанный металлический кружок. Бигмен включил фонарик и стал изучать обнажившиеся провода. Где-то тут должна быть стена, за которой сидит безумец. Сидит ли он еще там? Конечно, рычаг он не повернул (а чего, собственно, он выжидает?), а то Бигмен давным-давно бы наглотался водички. Безумца остановили? Обхитрили и схватили?

Бигмен недобро улыбнулся, подумав о таком варианте; что же, тогда получится, что он ползал по этим металлическим дебрям зазря.

Ладно, надо разобраться в проводах. Бигмен стал осторожно отводить в сторону связку за связкой. Вот перед ним открылся черный сдвоенный конус. Кажется, это, Бигмен зажал фонарик в зубах и высвободил обе руки.

С крайней о сторожи остью он крутанул две половинки кожуха в противоположных направлениях. Сработали магнитные защелки — и взгляду Бигмена открылись два тускло блестящих контакта, корпус полевого селектора и едва заметный промежуток между контактами. В соответствующих обстоятельствах, например, если будет повернута та рукоятка, селектор сработает, контакты притянутся друг к другу, и ток, который пойдет через установленное соединение, распахнет шлюз. Времени на это почти и не потребуется — какая-нибудь миллионная доля секунды.

Бигмен, взмокший в предчувствии решающего момента, полез в карман куртки и извлек оттуда кусок изолирующего пластика. Тот и так уже был разогрет теплом тела, но Бигмен все равно поразминал пластик в ладони и осторожно приложил к контактам. Сосчитал до трех и убрал.

Теперь, даже если контакты сомкнутся, ток между Ними не пойдет — помешает тонкая пленка пластика.

Пусть он теперь дергает ручку сколько угодно: шлюз не откроется. Улыбаясь до ушей, Бигмен полез обратно, протискиваясь между останков компенсатора, минуя срезанные перегородки, съезжая вниз на скатах…

Сквозь кутерьму и неразбериху, царившие в помещении, Бигмен пытался высмотреть Лакки. Безумец был схвачен, барьер был снят, и население хлынуло обратно (в большинстве своем недовольное, что администрация допускает такие случаи) в дома, которые были покинуты столь недавно. Что до собравшихся вокруг шлюза зевак, то отбой тревоги был воспринят ими как сигнал к началу праздника.

Тут откуда-то взялся Моррис и потянул Бигмена за рукав:

— Тебя Лакки к видеофону.

— Откуда он? — вздрогнул Бигмен.

— Из моего кабинета в Совете. Я рассказал уже ему о том, что ты сделал.

Бигмен покраснел от удовольствия. Лакки может им гордиться!

— Пойду поговорю… — ответил он степенно и тут же понесся к видеофону.

— Привет, Бигмен, Поздравляю, я слышал, ты был великолепен, — сказал Лакки, но вид у него был мрачен.

— Пустяки, — все равно расплылся в улыбке Бигмен. — Но куда ты делся?